— Нет, проверочной сегодня не будет, — сказала историчка. — Выполняем самостоятельно, через пятнадцать минут проверим. Вызову к доске. И кстати, домашний параграф тоже будете пересказывать. Вот, ты, Равиль.
— Я забыл учебник. — сморщился Равиль.
Артем взвыл:
— Он достал уже! Достал меня! Ур-род...
— Сам чмо! Он меня вообще чуть не убил! — Равиль опять обратился к физруку и к ребятам. — Он та-а-к набросился на меня! И лицо исцарапал!
Он отметил четыре метра. Хотя, обычно, никто не прыгает и двух с половиной метров.
Олег Валентинович взял журнал и стал вызывать по списку. Когда кто-то прыгал, некоторые смеялись и комментировали прыжки таким образом, что прыгун чувствовал себя клоуном. Пришла очередь Артема, и все уже заранее начали хихикать. А когда он встал у меловой полоски, Равиль сказал:
— А то как же! Муж о ней много чего рассказывал.
— В таком случае я бы охотно побеседовал с вашим мужем.
— Да-да, — сказала женщина, как будто напряженно что-то обдумывая. — Вот только... умер он. Заворот кишок. Такая трагедия.
— Да, не повезло, — разочарованно протянул я. — А может, есть кто-нибудь, кто ее хорошо помнит? Родня, соседи?
— А как же! — повеселела она. — Мамаша есть, Анеля Сопель- кундель! Вы непременно должны ее навестить. Она живет на... — И продиктовала адрес, который я молниеносно записал на ладони. — А потом позвоните мне. Уж я-то точно много чего интересного расскажу. А, да. Вот еще. Не забудьте бутылку!
И немедленно на себе женила. Как же она, наверно, разочаровалась, когда он протрезвел! А он-то! — Пальмистер расхохотался до слез. Отсмеявшись, он вытер глаза и продолжил свое повествование: — Однако время меняет людей: Гарцовника придавила повседневность. Когда он занялся изданием макулатуры, когда друзья и знакомые перестали узнавать его на улице, он стал все больше деградировать — и интеллектуально, и нравственно, и при всем при том не так уж сильно разбогател на бесстыжей, вульгарной, отупляющей, дешевой, низкопробной, мелкой, низкой, пустой, примитивной, графоманской, за версту отдающей дурновкусием, лживой, космополитичной, антиисторичной, психологически ложной, изобилующей затертыми штампами, схематичной, нежизненной, тривиальной и банальной коммер.
— Он исчезал на несколько суток. Садился на первый попавшийся поезд, высаживался на
— В Варшаве только телевидение и спасает человека от депрессии, — сказал он. — К сожалению, у меня здесь всего два канала. Пожалуй, такой человек, как ты, мог бы что-нибудь с этим сделать.
не бутылку водки и распить в спортивной раздевалке» (А. Козлова)[1]. Но в этой войне не было боевого братства, о котором мы читали в детстве, и не было места подвигу. Каждый остался в одиночестве, лицом к лицу с рухнувшим миром, а былые товарищи превратились в конкурентов в борьбе за существование.
Покинув напряженно-агрессивную Москву. «Это он раньше злой был, когда у него велосипеда не было, а теперь другим человеком стал»[1].
Так что давний спор о том, чего писатель «должен» избегать, а чем, наоборот, вдохновляться, продолжается.
Свой дар, божественный посланник,
Во благо нам употребляй...
Когда мимо проезжала М О С К В А, Учай- кин понял, что на изукрашенной трибуне президент не появится — его обманули, значит, он не успеет поймать и заключить его в чёрную коробочку. Или всё-таки успеет — но тут либо прямо сейчас бежать к холму и забывать про ждущего его Даньку, либо.
Ехали на лимузинах подставные молодожёны, та смешная парочка была, они целовались по сценарию — губы от поцелуев уже сводило. Замыкали гремящую змею финно-угры: финны, венгры, саамы, коми, ханты, манси, удмурты, карелы, мари и мордва. Да, в арьергарде — мордва — среди всех Аверкины, счастливые до умопомрачения, колосок и булочка.
Какого, вообще, брат, тебе надо?.. Но из буфета не уходит, рассуждает так: э-гейских потерпим, президент подождёт — и так всю страну имеет.
В два часа дня в буфете появляется Вирясов, наконец-то Владик... Весь как хипстер — очки, фотоаппарат, блокнот — перед буфетчицей, что ли. Путин прилетел, — заявляет и уходит; его буфетчицы всё равно нет, не её смена — она на парад завербована за своё чисто мордовское личико в первых рядах идти.
что я тогда не понимала, насколько мне было плохо и одиноко. Безразличное поведение отца я не воспринимала как что- то неправильное. Я не злилась на него и не обижалась. И тот факт, что на обед у меня был только чай, не мог заставить меня любить его меньше. Иногда мне казалось, что, пока я ночевала у моей подруги, у нас дома была чужая женщина. Но это были только мои опасения, не основанные ни на чём, кроме слов отца: «Сегодня тебе лучше переночевать у Ани». По вечерам, оставаясь одна, я часто сидела на балконе и смотрела, как смеркается, смотрела на людей внизу. Они ходили парами, с колясками, некоторые выгуливали собак.
С тех пор мы были вместе. Я была рада и удивлена тому, что два немного сумасшедших человека встретились случайно. Мы вместе ходили по барам, целовались на Тверском бульваре перед памятником Есенину. Целовались за памятником. Целовались лежа под памятником.
— Не знаю. Мне нравится.
— Вам придётся его вытащить.
— Он не вытаскивается. По крайней мере, я не смогу это сделать сама.
— Дырка останется?
— Да.
— Мм. А зачем вы его сделали? А уши не проколоты?
— Нет.
— Странно, нос проколот, а уши нет... в любом случае это не приветствуется. Это проявление. это же неформальная атрибутика, а вам придётся общаться с людьми. Так-то вы выглядите хорошо, а кольцо в носу может вызвать недоверие.
— Вам не нравится мой пирсинг?
Музыкант, лучшего трубача в стране не найти, театр мог хорошо заработать. «А ты что, его знаешь?» - «Я пела в его оркестре». Он ничего не сказал, но через некоторое время меня вызывают к нему в «генеральскую». «Завтра этап приходит, - говорит Деревянко, тебе придётся пойти в порт и смотреть, будет он там или нет».
На другой день я уже во все глаза высматривала каждую «пятёрку», сходившую по трапу. Позвонила Деревянко: «Эдди Игнатьевича нет». Он не удивился: «Я знаю. Какой размер одежды у Рознера?» - «Он невысокого роста. Может, сорок шестой» - «Я сейчас позвоню в театр. Пойдёшь в мужской цех, подберёшь одежду для него и обувь». Оказывается, Рознер остался на пароходе: проигрался в карты, его раздели, ему просто не в чем было сойти на берег.
Увлечение рисованием и вообще творчеством началось для меня с событий довольно неожиданных и с нашей семьёй никак не связанных. Мы ни сном ни духом не ведали, что начальник Дальстроя генерал Никишов привёз с трассы любовницу, ставшую позже его второй женой.
Порой выпьешь глоток пива, и глубокий приятный аромат разольется по всему организму, наполняя его жизненной энергией. А другой порой — выпей хоть кружку, никакого аромата не почувствуешь, и выйдет, что не пиво это, а так, золотистого цвета жидкость с горьковато-солоноватым вкусом. И ведь пиво-то было одним и тем же, одной торговой марки, разве что сварено в разные дни или в разных странах. Что это, различие нашего восприятия в зависимости от настроения или погоды? Или же объективная реальность? Вообще, есть ли у каждого сорта пива свой аромат и от чего он может зависеть?
Инженер — важнейшая фигура на производстве, особенно он интересен для того, кто хочет что-то продать этому производству. Именно инженер должен в конечном счете оценить, будет ли польза от покупки. Но как, как торговому агенту достучаться до сердца технического специалиста? Список правил сформировали маркетологи Института инженеров электротехники и электроники, опросив в июле 2017 года 893 технических специалистов пор всему миру. Итог подведен в докладе «Smart Marketing for EngineersГлавный вывод такой: путь к сердцу инженера лежит через его почтовый ящик.
По ночам кассиопеи, как и положено во сне, становились менее чувствительными ко внешним стимулам. Исследователи выяснили это с помощью изящного эксперимента (рис. 2). Медузу помещали в цилиндр с сетчатым дном, а цилиндр — в толщу воды. Медуза пульсировала на дне цилиндра. Затем цилиндр резко опускали, и кассиопея оказывалась висящей в воде без опоры. Поскольку плавать кассиопея не любит, она вновь опускалась на дно. Исследователи замечали, сколько времени пройдет с того момента, как из-под медузы выдернули опору, до ее первого сокращения и до возвращения на дно. Днем проходило 2,1 сек. до первого импульса и 8,6 сек. до посадки. По ночам реакция кассиопеи была замедленна, те же действия занимали у нее 5,9 и 12 сек. соответственно. Через полминуты после того, как животное достигало дна, цилиндр снова встряхивали. Во второй раз медузы реагировали с одинаковой скоростью что днем, что ночью: если они спали, первое встряхивание их разбудило.
Схема эксперимента, в котором определяют чувствительность Cassiopea к внешним раздражителям. Ночью, в период низкой активности, реакция медуз замедленна, и они опускаются на дно цилиндра не так быстро, как днем
личие сна у планарии. Так же обошлись и с медузами.
Необходимые эксперименты поставили специалисты из калифорнийского технологического университета и медицинского института говарда хьюза под руководством доцента калтеха леи гоэнторо. («Current Biology», 2017, 27, 2984-2990, doi: 10.1016/j.cub.2017.08.014). Объект их исследования — Cassiopea spp., медузы тропического океанского мелководья. Они замечательны тем, что не любят плавать и проводят большую часть времени, лежа на дне щупальцами кверху (см. рисунок в начале статьи). За это их называют перевернутыми медузами.
сон бывает у самых разных представителей животного царства. какое бы животное ни взялись на этот предмет исследовать, оно, оказывается, спит. исследовали, однако, немногих. спят позвоночные, насекомые, пауки и ракообразные, некоторые моллюски (обыкновенный прудовик Lymnaea stagnalis), один вид круглых червей (популярный модельный объект Caenorhabditis elegans) и свободноживущий плоский червь — планария Girardia tigrina. Судя по этим данным, сон возник не позже, чем сформировалась центральная нервная система: мозг или головной ганглий (рис. 1).
Одним из неутомимых и деятельных спасателей был друг Петера, нобелевский лауреат по физике Джеймс Франк. Вот еще одна неординарная судьба. Этот некрещеный еврей, один из основоположников новой физики, в годы Первой мировой получил два Железных креста. Он принимал активное участие в немецких «газовых атаках», мотивируя это тем, что «война сама по себе есть преступление». Впоследствии Джеймс многое переосмыслил. Известно, что в 1945-м он подготовил «доклад Франка», призывавший правительство США отказаться от атомной бомбардировки Японии. Естественно, что с воцарением в Германии национал-социализма Джеймс Франк покинул родину и переселился за океан. Так поступили многие его коллеги, которых массово увольняли с работы и чья жизнь находилась под угрозой. В книге Берковича приводится занятный диалог. В 1934 году министр науки спросил у одного из профессоров Гёттингенского университета, как там обстоят дела с математикой — после освобождения от еврейского влияния. Ответ был предельно лаконичен: «Ее больше нет, господин министр!»
Мне уж точно «игра» пошла на пользу - в другом смысле. По ходу пьесы я флиртовал с легкомысленной супругой врача Однолюба, которую играла Галка Шамрай. И у нас была пикантная сцена в парке: мы целовались, а потом танцевали рок-н-ролл. Ну, с рок-н-роллом туда-сюда, а с целованием дело застопорилось. Галочка была девушка фигуристая, свои формочки подчёркивала облегающей одеждой. Но её физиономия с пухлыми губками была как бы побита оспой, из-за чего Галка сильно пудрилась. Тем не менее она меня страшно волновала, я притрагивался к ней, как к жгучей медузе.
Начальник О.В.С. находившийся все ночи в порту и в дорогах, обеспечивал подразделения.
[...] командиры подразделений сами относились халатно к сбережению обмундирования и снаряжения [...]
За время войны получили следующее количество обмундирования:
[...] самое ценное в том, что все предшествующие занятия закрепили в бою и усвоили роль и работу сапёрных подразделений при наступлении и при отступлении и обеспечении этого. Сапёры с отличными показателями приехали с выполнения операции, несмотря на то, что этот состав пришёл в ноябре месяце 1939 года.
б) подразделение командира взвода Петрушевского с о. Сес- кар было придано 4-му батальону с такой же задачей, как и взвод Трубникова. Взвод обеспечивал продвижение при наступлении на о. Койвисто и Бъерке, прокладывая путь, устраивая переправы (стр. 55) через фарватер и при вступлении на остров начали производить разминирование мин и адских замыкателей с тем, чтобы обезвредить всё, что заминировано и тем самым обеспечить продвижение наших войск.
По заключению командования 3-го батальона, где говорится «сапёры шли вперёд. Это было лучшее подразделение, как в тактическом отношении, специальной подготовке, так и в дисциплине, а отсюда как вывод сапёры вернулись все целые и невредимые без единой потери.
За самоотверженность 5 человек представлены к награде.
Вывод:
Сапёры в совершенстве овладели ходьбой на лыжах и действии
Мирошниченко была направлена в Курголово для снятия батарей и для переправы на другое место [•••].
Работа автогужевого транспорта и инженерное имущество
Весной Гивынеут приехала на культбазу, привёз её дед Кени- лю. Старик, погостив три дня у оседлых чукчей, запряг своих ездовых оленей, которые паслись у подножья Камакэннон, недалеко от яранг и деревянных домиков, сел на нарту и двинулся обратно в тундру, в сторону горы Келилевыт, где паслось стадо Анкау, вернее, товарищества.
- Так и есть - он превратился в оленя, - неопределённо произнёс Тевлят.
- Кто он? - недоумевал теперь уже Анкау.
- Отец - вот кто! - в отчаянии почти прокричал Тевлята. - Могли бы сами догадаться, что кремирую кого-то.
Анкау молчал. Он недоумевал и силился понять, зачем всё это делается. После долгого молчания он произнёс:
- Помнишь, Маравье во время отбивки и весеннего праздника прямо говорил, что мы со време-
нем останемся без своих личных оленей? Помнишь? Но не бывает так, чтобы оленный человек был без оленей. Как ты думаешь, прав Маравье или нет, говоря, что мы можем остаться без личных оленей?
ВСТРЕЧА В НЕВСКОЙ ДУБРОВКЕ
ездил сегодня с Колей Тамби в Невскую Дубровку к Валентине Алексеевне Рубцовой, жене Альберта Михайловича Рубцова, пропавшего неведомо где.
НАРЕЧЕНИЕ ИМЕНИ
кто писал художественные тексты, знает, что по собственному хотению выбрать имя персонажу невозможно.
Порою бывает, начнешь писать рассказ, но проходит несколько страниц и останавливаешься, понимая, что героя зовут совсем по-другому.
Вот так и с рассказом «Причт», который пишу сейчас, получилось.
Очень трогательной забота об интересах России выглядела в устах людей, многие из которых - под обращением стоят подписи Бориса Абрамовича Березовского, Владимира Александровича Гусинского, Владимира Олеговича Потанина, Александра Павловича Смоленского, Михаила Маратовича Фридмана, Михаила Борисовича Ходорковского, Леонида Борисовича Невзлина! - всё это время целеустремленно «пилили» основные государственные активы...
И без конца беззлобно насмехался надо мной, обращаясь к Людмиле, что муж её никчёмный, такой же, как и он, Астафьев, у Марии Семёновны. Люда, как могла, защищала меня, но тут и ей досталось за переваренную картошку.
А уж зимой, как свидетельство бесхозяйственности, он отправил нам фотографии с обличительным юмором: «Командарм Бондаренко посылает гоп-команду в бой осенью 1994 года на картофельное поле».
В самый разгар перестройки в стране Виктор Петрович в письме отправил мне календарик с изображением вульгарной полуголой девицы. На обратной стороне написал: «Вот что сделали проклятые демократы с советской комсомолкой».
25 июня 1999 года он напишет мне в общем-то разухабистое письмо, в котором вновь проявится его юмор и вместе с ним забота обо мне.
Виктор Петрович любил исполнять куплеты из русских народных песен, а уж частушки — особенно матерные — были его коньком в любой подходящей компании. Ловкий и меткий беззлобный мат вплетался в контекст его «задушевного» разговора таким образом, что без него обойтись будто бы нельзя было. Мат у Астафьева всегда был точен и к месту, даже сглаживал напряжение слушателей. При этом компания заразительно смеялась, а кто и сконфуженно морщился, особенно из «хлипких интел- лигентиков». Ну а кто знал, общался и любил Виктора Петровича, тот заранее готовил себя к «обстоятельному разговору».
Уж отревели в гон в гарях сохатые, отлетела в тёплые края птица пернатая. Сосновые боры рдеют коврами бордовой брусники. Здесь день и ночь идёт неустанная работа. И зверь, и птица, и человек — не гости в сосновых борах.
Тайга! Дремучие непроходимые чащобы. Без тебя нет жизни лесному человеку. Ты накормишь, оденешь и обуешь любого, кто душой и сердцем любит тебя, как мать, бережёт и лелеет. Нет места здесь слабым. Нет жалости злодею. Она всегда мстит за нерадивость, алчность и коварство.
Исторический парадокс состоял в том, что самый страшный по своему репрессивному накалу 1937 год для потомков Пушкина оказался явно переломным в лучшую сторону. Генеалогия материнского рода стала не такой опасной благодаря полному признанию исторической фигуры Пушкина как поэта национального, да еще и идеологически близкого по своему «революционному духу». Конечно, правая часть русской эмиграции в лице Бунина, ярого противника «окаянных дней» революционного переворота и его последствий, и слышать об этом не хотела, считая совершенно несовместимым пушкинский «мир исторической памяти» с «большевистской дикостью».
По слишком обнадеживающим словам наиболее либерального к культуре прошлого А.В. Луначарского, Пушкин «ослепительно воскресает» только к 1924 году в стихах Маяковского, Безыменского, Жарова, но в реальных документах его имя появляется в однозначно позитивном контексте только через 10 лет, со времен I съезда советских писателей.
В 1948 году наконец вернулась домой наша Марина с мужем дядей Ваней, с которым ее разлучили три войны: Халхин-Гол (куда призвали военврача И.А.Чалика, при этом не разрешив следовать за ним жене, хотя и медику, но до 3-х лет бывшей дворянкой), Отечественная война (они оба заведовали госпиталями на разных фронтах, ничего не зная друг о друге) и война с Японией (там лечила Марина в то время, когда ее муж сам лежал в разных госпиталях с тяжелыми ранениями). Первое письмо от него моя тетя получила где-то возле Байкала по пути на Восточный фронт и была счастлива узнать, что он жив, но ее ждали еще участие в войне с Японией, а потом еще - и борьба в Корее с эпидемией холеры.
- Ну, Карина, ну что ты сразу?.. Ну иди сюда...
- Да пошел ты, не надо меня обнимать!
- Да что такое на тебя нашло вдруг последнее время? - спросил Саша.
- А на тебя что нашло? - в ответ спросила она. - Тебе не кажется, Саша, что мы как-то стали уставать друг от друга?
- Что? Карина, давай не будем пороть горячку, пошли ко мне, поговорим.
- Мы и здесь можем поговорить. Или что, у тебя тут с кем-то встреча, а?